Экстренный случай - Страница 68

– И чем же вы занимались на мысу?

– Любовались фейерверком, – безмятежно ответил Уилсон.

– Фейерверком?

– Именно так, – Уилсон повернулся к Джей Ди. – Мы тоже не отказались бы от бренди, – заявил он. – А потом можно и поболтать.

На сей раз Питер не удержался и прыснул. Джей Ди метнул на брата суровый взгляд, затем позвонил, вызывая дворецкого.

– Принесите две порции бренди, Герберт, – попросил он и, когда дворецкий повернулся, добавил:

– В маленьких бокалах. Господа скоро уходят.

Отдав это распоряжение, хозяин дома обратился к своей супруге:

– Если не возражаешь, дорогая…

Миссис Рэнделл кивнула и вышла из комнаты.

– Прошу садиться, господа.

– Ничего, мы постоим, – ответил Уилсон. Дворецкий принес две хрустальные рюмки, Уилсон поднял свою повыше и проговорил:

– Ваше здоровье, господа.

– Благодарю, – холодно отозвался Джей Ди. – Итак, с чем пожаловали?

– У нас к вам небольшое дельце юридического свойства, – сообщил ему Уилсон. – Вероятно, вы захотите пересмотреть свои обвинения в адрес доктора Ли.

– Пересмотреть?

– Именно так я и сказал.

– А что тут пересматривать?

Уилсон пригубил бокал:

– Так-таки и нечего?

– Разумеется.

– Мы думаем, – продолжал Уилсон, – что ваша супруга просто ослышалась, и доктор Ли не делал аборт Карен Рэнделл. Мы полагаем также, что Питер Рэнделл ошибся, когда заявил в полицию об угоне своего автомобиля. Или мистер Рэнделл еще не подал заявление?

– Ни моя жена, ни мой брат не ошиблись, – ответил Джей Ди.

Питер снова прыснул и закурил сигару.

– Я что-то не так сказал, Питер? – спросил его Джей Ди.

– Нет, все верно, – Питер отпил глоток бренди и запыхтел сигарой.

– Господа, – обратился к нам Джей Ди, – вы отнимаете у нас время. Никто не ошибся, и никто не намерен ничего пересматривать.

– В таком случае, – вкрадчиво проговорил Уилсон, – дело должно рассматриваться в суде.

– Именно так, – согласился Рэнделл; сопроводив свои слова кивком.

– А суд пожелает узнать, как вы провели сегодняшний вечер.

– Возможно. Но миссис Рэнделл заявит, что мы весь вечер играли в шахматы, – Джей Ди указал на шахматный столик в углу.

– И кто же выиграл? – с улыбкой осведомился Уилсон.

– Господи, разумеется, я, – впервые подал голос Питер. И снова хихикнул.

– А каким ходом?

– Слоном и конем, – усмехнувшись, ответил Питер. – Мой брат – бездарный шахматист. Как его ни учи, все без толку.

– Питер, сейчас не время для шуток.

– Ты не умеешь проигрывать, брат.

– Замолчи!

Питер оборвал смех, сложил руки на пышном животе и погрузился в молчание.

Джей Ди Рэнделл выждал несколько секунд, вслушиваясь в тишину, а затем спросил нас:

– Что-нибудь еще, господа?

***

– Сукин вы сын! – напустился я на Уилсона. – Вы все испортили!

– Я сделал все, что мог.

– Вы разозлили его. Теперь-то уж он точно пойдет в суд.

– Я сделал все, что мог.

– Это было глупейшее.., бездарнейшее…

– Полегче, – бросил Уилсон, почесывая свой шрам.

– Вы могли настращать его. Сказать им, чем кончится дело. Объяснить, как объяснили мне в баре. Вы могли заявить им, что сделали снимки…

– Это было бессмысленно.

– Как знать.

– Они полны решимости довести дело до суда. У них…

– Да! – воскликнул я. – Благодаря вам! Надутый самодовольный индюк, вот вы кто! Явились к ним с жалкими угрозами, словно шпана, потребовали бренди. Хороши, нечего сказать.

– Я пытался их убедить, – ответил Уилсон.

– Не мелите чепухи.

Он пожал плечами.

– Я вам скажу, чего вы добились, Уилсон, – продолжал я. – Вы подзадорили их и заставили пойти в суд, потому что суд нужен вам. Вам необходима арена, чтобы показать себя во всей красе, сделать себе имя, заслужить славу крутого и энергичного законника. Мы оба знаем, что, независимо от итогов судебного разбирательства, Арт Ли проиграет. Он потеряет свое доброе имя, потеряет пациенток, возможно, даже лицензию на врачебную практику. Если дело дойдет до суда, проиграют и Рэнделлы. Домыслы, полуправда, грязные намеки – этого достаточно, чтобы очернить и уничтожить их. В выигрыше останется только один человек.

– Ну-ну, продолжайте.

– Это будете вы, Уилсон. Суд станет вашим звездным часом.

– Вы так думаете? – Он начинал сердиться. Похоже, я задел его за живое.

– Это так и есть.

– Вы слышали, что говорил Джей Ди? Слышали, какую чепуху он молол?

– Вы могли бы заставить его выслушать нас.

– Нет, не мог, – возразил Уилсон. – А вот в суде ему придется нас слушать. – Он откинулся в кресле и несколько секунд молча смотрел на дорогу, вспоминая события сегодняшнего вечера. – Вы меня удивляете, Берри. Вроде бы ученый человек и должны уметь непредвзято оценивать имеющиеся сведения. Сегодня вы получили чертову уйму доказательств виновности Питера Рэнделла и тем не менее по-прежнему поете за упокой.

– По-вашему, он вел себя как человек, который в чем-то виновен?

– Он неплохой актер.

– Отвечайте на вопрос.

– Я и отвечаю.

– Значит, вы убеждены в его виновности?

– Совершенно верно, – сказал Уилсон. – И смогу убедить присяжных.

– А если вы заблуждаетесь?

– Что ж, тогда остается лишь сожалеть. Как мы сожалеем о том, что миссис Рэнделл заблуждалась насчет доктора Ли.

– Вы придумываете отговорки.

– Неужели? – Уилсон покачал головой. – Нет, приятель, отговорки – ваш удел. Это вы корчите из себя ревнителя чистоты белого халата и приверженца традиций, это вы участвуете в заговоре молчания. Хотите, чтобы все было шито-крыто, тонко и дипломатично. И чтобы никто не обиделся.